Прячет история в воду концы,
Спрячут, укроют и тихо ликуют.
Но то, что спрятали в воду отцы,
Дети выуживают и публикуют.

Мы множество раз повторяли: «Никто не забыт, ничто не забыто», - но предали забвению миллионы сограждан. Мы с комом в горле слушали «Бухенвальдский набат», но не слышали набата Колымы, Печоры, Соловков, Быковянского леса…
Да, можно убить человека, уничтожить всякую возможность вспоминать о нем, но нельзя убить или заставить молчать вечно живое слово, сохранившее для нас многочисленные свидетельства современников того кровавого времени.
Время сталинских репрессий получило название «Большого террора», который продолжался с периодическими всплесками и спадами с середины 30-х годов и до самой смерти «Великого Вождя».
Численность казненных, отправленных в лагеря и ссылки до сих пор не поддается точному подсчету. Известно лишь, что счет шел на миллионы. В 50-е годы, когда начали пересматривать приговоры сталинской поры, только реабилитированных оказалось около 20-ти миллионов человек!
30 октября выбрано президентом РФ в качестве Дня жертв репрессий не случайно: в этот день в 1972 г. в мордовском лагере умер Юрий Галансков, получивший срок за свой протест против лишения свободы Синявского и Даниеля - писателей, осуждённых за опубликование своих рассказов за рубежом.
Через 2 года, в октябре 1974 г. группа союзников Галанскова сумела передать на волю предложение отмечать во всём мире этот день как День политзаключённых. Что и было принято мировым сообществом. И исполнялось и в советских лагерях - посредством голодовок - несмотря на неминуемые карцеры, запреты свиданий, переводы на тюремный режим и прочие прелести. До 1974 года в качестве Дня политзаключённых отмечалась другая дата – 5 сентября – годовщина известного декрета 1918 года “О красном терроре”, который помимо расстрела “всех лиц, прикосновенных к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам, ввел в Советской России концентрационные лагеря…”.
К этому дню в Исетской Центральной библиотеке подготовлен информационный стенд и книжная выставка – память «Ни холмика, ни имени, ни даты…»